Введение

Весной 1764 года в Петербурге появился так называемый «Всенародный театр», в котором кроме русский театральной труппы было несколько иностранных: французская, немецкая, итальянская оперная и английская труппы.

И наиболее популярными были именно иностранные труппы. Среди зрителей находились и галломаны, отдававших предпочтение всему французскому перед отечественным. Они гораздо охотнее посещали спектакли французской труппы, чем русской.

Сам Павел - наследник престола говорил своему воспитателю С. А. Порошину - «Я в подробности о комедиантах не вхожу, а особливо о русских».

Перед театром середины XVIII века стояла важнейшая задача - создание национального репертуара. Отчасти разрешил эту проблему Сумароков, чьи трагедии пользовались большим успехом и составляли основу репертуара русской труппы. Но высокий жанр трагедии требовал соответствующего настроя зрителей, который отсутствовал у зрителей того времени. Реальная повседневная жизнь не могла найти отражения в этом жанре. Возвышенный язык трагедии существенно отличался от обычной разговорной речи.

Комедии Сумарокова оказались не так популярны, как его трагедии, но, тем не менее, это были первые оригинальные комедии, вошедшие в репертуар русской труппы.

Целью этих произведений было развлечение зрителей, для них была характерна ярко выраженная памфлетность. В целом же характеры этих комедийных персонажей однолинейны: в каждом, как правило, подчеркивалась одна черта, они не отличались национальной самобытностью и повторяли известные в европейской литературе типы персонажей.

Попытки других драматургов, таких как Херасков и Волков, создать оригинальные русские комедии оказывались еще менее удачными.

Между тем, именно комедийный жанр вызывал к себе все больший интерес публики, а переводные комедии часто были достаточно далеки от русской жизни.

В середине 1760-х годов в Петербурге выступила группа драматургов, которые стремились создать новый комедийный репертуар. Возглавил эту группу И.П. Елагин.

Биография Елагина

ЕЛАГИН Иван Перфильевич . Происходил из дворянской военной семьи. Начальное образование получил дома. С 1738 по 1743 учился в Сухопутном шляхтинском корпусе, который окончил в чине прапорщика армии, но числился капралом в Преображенском полку. Затем служил в Невском полку, а с 3 окт. 1748 определился писарем в канцелярию Лейб-Компанской роты, делами которой заведовал А. П. Сумароков. 17 марта 1751 Е. был назначен генерал-адъютантом командира роты А. Г. Разумовского, а 4 дек. 1752 зачислен в штат Лейб-Компании.

В 1750-х гг. Елагин был близок ко двору великой княгини Екатерины Алексеевны. Его служебную карьеру (23 июня 1757 он был произведен в полковники) прервало дело канцлера А. П. Бестужева-Рюмина. В февр. 1758 Елагин был арестован вместе с В. Е. Адодуровым и ювелиром Бернгарди; поскольку выяснилось, что он являлся посредником между Екатериной и Станиславом-Августом Попятовским, 5 апр. 1759 Е. был сослан в имение под Казань. Письма к нему за эти годы от Екатерины и Понятовского свидетельствуют, что своим молчанием на допросах Елагин помог будущей императрице остаться формально непричастной к делу о государственной измене.

После переворота 1762 Елагин оказался в числе доверенных придворных. 27 июля 1762 он получил чин д. ст. советника, стал членом Дворцовой канцелярии и статс-секретарем у принятия прошений (до 24 июля 1768). На протяжении многих лет Елагин пользовался полным доверием императрицы, выполняя деликатные поручения в связи с аннулированием проекта Н.И. Панина о Государственном совете (1763), в делах В.Я. Мировича (1764), «Салтычихи» (1768) и Брауншвейгской фамилии; через него велась переписка о приглашении в Россию Ч. Беккариа (1767). На придворной службе Е. достиг высших чинов (с 22 сент. 1767 -- т. советник) и должностей (с 28 июня 1782 -- обер-гофмейстер), стал кавалером орденов пол. Белого орла (7 марта 1765) и Александра Невского (22 сент. 1773). В янв. 1766 Елагин предложил проект устройства крестьян Дворцового ведомства. Это был первый отклик на конкурс по крестьянскому вопросу, объявленный Вольным экономическим обществом. Действие в ней происходит в подмосковной деревне и заключается в изложении сентиментальной истории влюблённых Кориона и Зеновии, разлучённых по недоразумению и благополучно соединяющихся в финале. "Корион", однако, был лишь пробой пера Фонвизина Д.И.-драматургом (1765). Он представлял собой крайне консервативный план полуполицейской организации деревни и предусматривал раздачу дворцовых земель с крестьянами в частную аренду потомственным дворянам, при резком увеличении суммы оброка. Проект свидетельствовал о полном незнакомстве Елагин с реальной системой русского землепользования.

Начало литературной деятельности Елагина связано с именем Сумарокова, которому он еще в 1748 помогал в издании его первых трагедий; Елагин был также близким другом Н.А. Бекетова (песни того и другого -- без указания авторства -- вошли в сб. 1759 «Между делом безделье»). Особый резонанс имела елагинская «Эпистола к г. Сумарокову» (в списках известная также как «Сатира на петиметра и кокеток»), датируемая второй пол. 1753. Она вызвала широкую общественно-литературную полемику, в которую оказались вовлеченными почти все современные писатели. «Эпистола» была направлена против усиливавшейся в противовес нем. литературному влиянию ориентации на Францию, одновременно оттеснявшей на задний план национальную старорусскую культурно-бытовую традицию. «Пети-метрство» как бытовое явление было, связано с окружением И.И. Шувалова; поэтому выступление Елагин прозвучало как протест против фаворитизма и коррупции при дворе императрицы Елизаветы Петровны. С другой стороны, Елагин дал в «Эпистоле» апологетическую характеристику Сумарокова: «Открытель таинства любовныя нам лиры, Творец преславныя и пышныя “Семиры”, Из мозгу рождшейся богини мудрый сын, Наперсник Боалов, российский наш Расин, Защитник истины, гонитель злых пороков»; этот отзыв он повторил в написанном тогда же стихотворении «К Сумарокову». Выступление Елагина вызвало серию сатир и эпиграмм, иногда довольно грубого и личного свойства со стороны М.В. Ломоносова, В.К. Тредиаковского и их сторонников -- Н.Н. Поповского, Ф.Г. Сукина, М.М. Щербатова; в полемике участвовали и литераторы, имена которых остаются неизвестными. К 1753 относится и сочиненная Елагина афиша-пародия на трагедию Ломоносова «Тамира и Селим», где высмеивалась выспренняя патетика его драматургии. Борьбу за литературные принципы сумароковской школы Елагин продолжил в журнале «Ежемесячные сочинения». Когда Г.Н. Теплов выступил со статьей «О качествах стихотворца рассуждение», в которой обвинил последователей Сумарокова в том, что они удалились от принципов серьезной, «учительной» поэзии, Елагин ответил полупамфлетным рассуждением «Автор» (1755, № 7--12). Оно представляет собой свободный перевод из лейпцигского журнала «Belustigungen des Verstandes und der Witzes» (1743), в который Елагин включил насмешки над Тепловым -- автором книги «Знания, касающиеся вообще до философии» (1751), изображенным им в виде смешного педанта. Елагин осмеивал его неспособность писать стихи и делать стихотворные переводы, а также позволил себе намеки на Тредиаковского и Ломоносова -- былых союзников Теплова. Дальнейшее участие Елагина в журнале свелось к двум полубеллетристическим этюдам -- «Сказка» и «Аллегория о противоречиях в любви» (1756), т. к. в это время он предпринимает перевод обширного романа А.-Ф. Прево «Приключения маркиза Г…, или Жизнь благородного человека, оставившего свет» (1756--1758, ч. 1--4). В предисловии к изданию Елагин дал первую в русской критике апологию жанра романа, утверждая, что подражание добродетельным героя, наилучшим образом воспитывает читателя, и приравнял сочинение Прево к «Телемаку» Фенелона, признанному эталоном в литературе классицизма. Торжественный и синтаксически усложненный слог перевод: долгое время считался образцовым и, благодаря чрезвычайной популярности романа (пять изданий в XVIII в.), оказал заметное влияние на повествовательную прозу: Д.И. Фонвизин подражал ему в своих ранних переводах; под его влиянием формировалась переводческая манера И.С. Захарова и братьев А.В. и Е.В. Рознотовских; Н.М. Карамзин считал, что «славяно-русские переводы» Б. составляют целую эпоху в развитии русской прозы. В качестве признанного стилиста Елагин играл главную роль в переводе «Велизария» Ж.-Ф. Мармонтеля, предпринятого Екатериной II совместно с придворными во время путешествия по Волге в апр. -- июле 1767: он перевел вступление и первые две главы романа. Многие произведения Елагина (элегии, песни, «сатирические письма прозою и стихами», сочинения «о важных предметах, как в стихах, так и в прозе, которые слишком скромный автор еще не отдавал в печать») распространялись в рукописи (Лейпцигское известие (1767); Новиков. Опыт словаря (1772)).

Уже к началу 1765 относится широкое распространение слухов о ссоре Сумарокова и Елагина Ряд замечаний Елагина на комедии Сумарокова «Лихоимец», «Ядовитый» и трагедию «Вышеслав» в 1768 привели к тому, что писатели обменялись резкими письмами; ссору пришлось улаживать самой императрице; позднее Сумароков обвинял Елагина в противодействии своим проектам реорганизации Московского театра. На произвол Елагина -- директора театров жаловался также А.О. Аблесимов напечатавший во «Всякой всячине» (1769) письмо-жалобу по поводу отказа допустить на сцену его комедию (по-видимому, «Подьяческая пирушка»); известно о недовольстве актеров «деспотическими» распоряжениями Елагина в целом же во время директорства Елагина были осуществлены важные реформы в области театра: упорядочены финансовые дела, заведены Публичный театр в Петербурге (1774) и, по плану В. И. Бибикова, Театральное училище (1779), построен Большой Петербургский театр в Коломенской части (1783). Литературная деятельность Елагина в эти годы почти прекращается. Можно лишь указать, что 1 февр. 1771 была поставлена и тогда же напечатана в переводе Елагина трагедия И.-В. Брава «Безбожный» (перевод посвящен Г.Г. Орлову, по настоянию которого он и был осуществлен). Предполагается, что Елагин был в числе придворных, издававших «Всякую всячину»; к Елагину относят помещенный в предисловии к журналу шутливый словесный портрет одного из его сотрудников: «… приземист, часто запыхаюсь, широка рожа, заикаюсь, когда сердит, немножко хром, отчасти кос, глух на одно ухо, руки длиннее колен, брюхо у меня остро, ношу кафтаны одного цвета по году, по два, а иногда и по три»; степень его конкретного участия в журнале не ясна. Имеются сведения о том, что Елагин правил стиль русских сочинений императрицы.

С начала 1770-х гг. Елагин становится во главе объединенных и реорганизованных им русских масонских лож, создав т. н. елагинскую систему масонства. Сам он состоял в масонской ложе (видимо, фр. рыцарской системы) с 1750; затем перешел в английское масонство и стал Великим наместным мастером Русской провинциальной ложи (диплом от 26 февр. 1772), руководя также ложей «Девять муз» в Петербурге, открытой 16 июня 1772. В 1776 Елагин объединил свои ложи с ложами немецко-шведской системы «слабого наблюдения» барона Рейхеля; в 1784 деятельность лож по его приказу была прекращена, явно в связи с начинавшимся преследованием Н. И. Новикова и И. Е. Шварца. И хотя Екатерина II заверила Елагина в «полном уважении» за то, что он «избегал всякого сношения с иностранными масонами при настоящих политических отношениях», но с этого времени он попадает в очевидную немилость при дворе. Тем не менее, масонская деятельность Елагина возобновляется в 1786; она связана с организацией т. н. «второго Елагина союза», принадлежавшего к англо-Йоркской системе; в 1787 Елагин стал гроссмейстером «Высокого Капитула». Ложи елагинской системы, достаточно открытые для посетителей, были особенно известны музыкальными концертами и не подвергались гонениям даже во время дела Новикова.

Самому Елагину масонство казалось средством избежать влияния на общество деистической французской философии. В этом смысле характерно его завещание (утверждено 4 дек. 1787), которое запрещало внуку Елагина учиться в Париже, оставляя ему на выбор университеты Генуи или Лейпцига. Елагин верил в «тайную мудрость» масонства. Посетивший в 1780 Россию, гр. Калиостро жил в его доме. Осмеивая доверчивых поклонников этого шарлатана в комедии «Обманщик» (1785) и «Обольщенный» (1786), Екатерина II метила также и в Елагина. Познакомившись после смерти Елагина с его огромным масонским архивом, она так отозвалась в письме к М. Гримму о его масонских сочинениях: «Удивительная чепуха, из которой явствует, что он сходил с ума». Своеобразной масонской автобиографией Елагина является «Повесть о себе самом» (ок. 1783; видимо, не окончена), где он, в частности, кается в грехах молодости: «Душепагубным чтением спознался я со всеми афеистами и деистами; стихотворцы и басносплетатели стали моими учителями и проповедниками: Буланже, Даржанс, Вольтер, Руссо, Гельвеции и все словаря Бёлева как французские и английские, так латинские, немецкие и итальянские лжезаконники».

При организации Российской Академии Елагин был включен в число ее первых членов и внес основополагающие для ее дальнейшей деятельности предложения о создании словаря литературного языка и общего руководства по риторике и поэтике. Сам он, однако, последние годы жизни посвятил историческим разысканиям, начав в 1789 работу над «Опытом повествования о России» (частично изд.: М., 1803, ч. 1, кн. 1--3).

Для работы Елагин собрал с помощью А.И. Мусина-Пушкина коллекцию оригинальных рукописей и копий с документов (например, сб. «Смесь елагинская» -- ГПБ, ф. 550, Q.IV.217), но основной его задачей было переосмысление и стилистическая обработка уже обнародованных сведений (В.Н. Татищев, М.В. Ломоносов, Г.-Ф. Миллер, Ф.А. Эмин). Исторические взгляды Елагина сложились под сильным влиянием И.Н. Болтина. «Опыт…» был направлен против приемов старой фактографической историографии, причем особенно резко Елагин критиковал труды М. М. Щербатова. Аргументируя манеру связного беллетризованного изложения событий, Елагин в качестве примера для подражания называл античных историков Плутарха и Тацита, а из новых явно ориентировался на опыт Вольтера; образцами повествовательного слога для Елагина была проза Ломоносова, а также поэмы «Россияда» и «Владимир возрожденный» М.М. Хераскова; в предисловии дана подробная оценка творчества этих писателей. В понимании исторического процесса Елагин исходил из представления о неизменности человеческой природы: «… сердце человеческое всегда одинаково; и то же ныне, каково было от самого века начала. Я ведаю, что те ж добродетели и те ж пороки и страсти присущны и ныне в Петербурге и в Москве, какие в Афинах и Риме существовали. Не изменение сердец, но больше и меньше просвещения и невежества творят нравов разновидность, а природа та ж всегда пребывает, Иоанн в Москве таков же тиран, каков и Нерон был в Риме. Следовательно, разность токмо в перемене одежд и явлений, кои иногда смех, иногда слезы в зрителях производят». Цель историка -- «открывать добродетель ко подражанию и порок ко отвращению»; его легкий и приятный слог «заменяет тягостные долговременного учения труды и, услаждая читателя, впечатлевает в чувствования его нравственных строгость правил». Начав свой труд в год Великой французской революции, Елагин неоднократно выступал против просветительской философии, противопоставляя ей идеи Лейбница, Г. Гроция и С. Пуффендорфа, а одной из задач историка называл выяснение «источников дерзкого непостоянной черни возмущения и вредныя самовластия оплошности». Представляет интерес попытка Елагина ввести в исторический анализ такой компонент, как «обычай» славян (в основном по словарям М. Д. Чулкова), а также использовать былины в качестве исторического источника. Произвольные домыслы и фактические неточности вызвали резкую критику «Опыта…»; особенным насмешкам подверглась гипотеза Елагина о том, что рассказ Нестора о «прении вер» и принятии христианства представляет испорченные куски драмы, сочиненной гречанкой, женой князя Владимира в Германии на «Опыт…» появились отрицательные рецензии престарелого А.-Л. Шлецера («Gцttinger Gelehrte Anzeiger», 1804) и анонима (Allgemeine Litteratur-Zeitung, 1804, № 56; возражение на последнюю Л.Н. Неваховича см.: Лицей, 1806, ч. 3, кн. 2; отд.: Примечания на рецензию касательно «Опыта российской истории» Елагина. СПб., 1806).

Стиль «Опыта…» вызвал неодобрительный отзыв Екатерины II, «Записки касательно российской истории» которой Елагин использовал в качестве хронологической канвы своего труда: «Он изображал русскую историю в стиле восклицательном; он красноречив и скучен». «Опыт…» был доведен (с некоторыми пробелами) до 1574 г., включая эпоху Ивана Грозного (ч. 1--9, кн. 1--23). Авторизованная рукопись вместе с рукописным собранием Елагина была завещана А.И. Мусину-Пушкину; издание же 1803 осуществлено по одной из неисправных копий, распространившихся довольно широко. Попытка полностью издать труд Елагина была сделана в 1819, когда А.В. Казадаев поднес его полный текст («руки автора») Александру I, рекомендуя его как «Историю государства Российского, начертанную рукою беспристрастного любомудра и искусного мужа государственного». Карамзин, которому сочинение было направлено на отзыв, дал уничтожающую оценку исторической основы работы Елагина: «Она до времен Иоанна III выбрана почти из одного Татищева, наполнена бесконечными умствованиями и писана слогом надутым, отчасти неправильным». С другой стороны, он отметил ее значение как одного из памятников общественной мысли XVIII в.: «… г. Елагин в царствование Екатерины славился как искусный, красноречивый переводчик одного из романов аббата Прево и трагедии “Безбожный”; найдутся и теперь люди, коим слог, искусство и философия его полюбятся <…> любопытные станут читать ее как замечательное произведение минувшего столетия России» (ЦГИА, ф. 733, оп. 87, № 84). Тогда же рукопись поступила в Публичную библиотеку (частично автограф, частично список с авт. правкой -- ГПБ, ф. 550, F.IV.32/1--6). Сюда же в 1882 П.А. Казадаев передал первоначальную рукопись кн. 1--8 «Опыта…», с четырьмя вариантами предисловия (ГПБ ф. 550, F.IV.651/1--5). Хранящийся там же экземпляр ч. 1 (кн. 1--2 согласно помете В.Н. Каразина читала Екатерина II (ГПБ, ф. 550 F.IV.767).

Современники оставили достаточно противоречивые отзывы о Елагине. Наряду с широкой образованностью и хлебосольством (он был тонкий гастроном) отмечали его высокомерие, чванство, корыстолюбие в сочетании с неумеренной лестью Екатерине II и заискиванием перед временщиками. Как придворный льстец Елагин («барон Понто») изображен в памфлете на Г. А. Потемкина «Пансалвин князь тьмы» (М., 1809; пер. с нем. В. А. Левшина). В 1789 Елагин был забаллотирован в предводители Петербургского дворянства.

Личный архив Елагина не сохранился; деловые бумаги находятся в различных фондах ЦГАДА и ЦГИА.

Псевдоним, под которым пишет политический деятель Владимир Ильич Ульянов. ... В 1907 г. выступал без успеха кандидатом во 2-ю Государственную думу в Петербурге.

Алябьев, Александр Александрович , русский композитор-дилетант. … В романсах А. отразился дух времени. Как и тогдашняя русская литература, они сантиментальны, порою слащавы. Большая их часть написана в миноре. Они почти не отличаются от первых романсов Глинки, но последний шагнул далеко вперед, а А. остался на месте и теперь устарел.

Поганое Идолище (Одолище) - былинный богатырь…

Педрилло (Пьетро-Мира Pedrillo) - известный шут, неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей буффа и игры на скрипке в придворной итальянской опере.

Даль, Владимир Иванович
Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошел

Варламов, Александр Егорович
Над теорией музыкальной композиции Варламов, по-видимому, совсем не работал и остался при тех скудных познаниях, которые могли быть вынесены им из капеллы, в те времена совсем не заботившейся об общемузыкальном развитии своих питомцев.

Некрасов Николай Алексеевич
Ни у кого из больших поэтов наших нет такого количества прямо плохих со всех точек зрения стихов; многие стихотворения он сам завещал не включать в собрание его сочинений. Некрасов не выдержан даже в своих шедеврах: и в них вдруг резнет ухо прозаический, вялый стих.

Горький, Максим
По своему происхождению Горький отнюдь не принадлежит к тем отбросам общества, певцом которых он выступил в литературе.

Жихарев Степан Петрович
Его трагедия «Артабан» ни печати, ни сцены не увидела, так как, по мнению князя Шаховского и откровенному отзыву самого автора, была смесью чуши с галиматьей.

Шервуд-Верный Иван Васильевич
«Шервуд, — пишет один современник, — в обществе, даже петербургском, не назывался иначе, как Шервуд скверный… товарищи по военной службе чуждались его и прозвали его собачьим именем «фиделька».

Обольянинов Петр Хрисанфович
…фельдмаршал Каменский публично обозвал его «государственным вором, взяточником, дураком набитым».

Популярные биографии

Петр I Толстой Лев Николаевич Екатерина II Романовы Достоевский Федор Михайлович Ломоносов Михаил Васильевич Александр III Суворов Александр Васильевич

Елагиноостровский дворец, Елагин остров, а кто такой этот Елагин?

ЕЛАГИН Иван Перфильевич (1725-1793) – тайный советник, сенатор, обер-гофмейстер, писатель, драматург, переводчик.

С 1766 г. Елагин – директор придворного театра и музыки. Его деятельность оставила заметные следы в истории русского театра. При нем было основано театральное училище, учрежден в Санкт-Петербурге публичный русский театр, введена практика командировок русских актеров за границу для усовершенствования в сценическом искусстве и приглашение на гастроли иностранных знаменитостей.

Масон с 1750 г. Долгое время играл ведущую роль в российском масонстве. В соответствии с дипломом, полученным из Англии, стал Провинциальным Великим Мастером масонов в России. Глава лож “первого елагинского” и “второго елагинского” союзов.

Первое наименование острова: на допетербургских, шведских картах он назывался Мистуласаари, что в переводе означает Медвежий остров. Надо полагать, что это название было дано финскими охотниками так же, как и другим островам невской дельты: Заячий, Лосиный (ныне Васильевский), Кошачий (ныне Канонерский), Вороний (ныне Аптекарский) и т.д. http://www.masons.ru/Publications/bio.ht...

Остров так и назывался - Мишиным, или Михайлиным - до того времени, пока в 1777 году остров не приобрел обер-гофмейстер императорского двора Иван Перфильевич Елагин. Имя прижилось - остров сохранял это название и при всех последующих хозяевах. Сам же дворец в том виде, в котором он дошел до нас, к самому Елагину имеет мало отношения - в начале 19 века он был выкуплен Александром I для своей матери императрицы Марии Федоровны, которой было уже тяжело ездить в загородные резиденции Павловска и Гатчины.

Страница 1 из 3

ЕЛАГИН Иван Перфильевич (1725–1794 гг.) – русский государственный деятель, историк, поэт, великий мастер провинциальной великой ложи в Санкт-Петербурге. В 1743 г. выпущен из сухопутного кадетского корпуса с чином прапорщика. У исследователей есть указание, что он служил в начале секретарём лейб-кампании и (имея мало дела) занялся изучением французского и немецкого языков и разных наук. К 1750 гг. исследователи относят его главные стихотворные опыты, весьма скабрезного характера, ходившие по рукам в многочисленных списках (из его стихотворений в «Библиотеке Запада» за 1859 г., № 15 напечатана сатира «На петиметра и кокеток»). Когда в 1758 г. был арестован канцлер граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (1693–1766 гг.), заподозренный в заговоре в пользу великой княгини Екатерины Алексеевны, И.П. Елагин, как сторонник будущей императрицы и доверенное лицо Станислава Августа Понятовского (впоследствии польского короля), был тоже замешан в деле и сослан в Казанскую губернию. С воцарением Екатерины II (1762–1796 гг.) Елагин был немедленно возвращён из ссылки и, несмотря на недоброжелательство к нему братьев Орловых, щедро награждён за преданность: состоял в кабинете «при собственных Её Величества делах у принятия челобитен», членом дворцовой канцелярии и комиссии о вине и соли, потом директором по спектаклям и музыкой придворной, ещё позже – сенатором и обер-гофмейстером (чем и завершается его служебная деятельность). Человек умный и просвещённый, о котором императрица говорила, «что он хорош без пристрастия», И.П. Елагин делается также приближённым малолетнего наследника престола и, вместе с Александром Петровичем Сумароковым (1717–1777 гг.), его постоянным гостем. Наиболее яркой плодотворной стороной его деятельности является управление театрами; высочайшим указом он был назначен директором Императорских театров России (1766–1779 гг.). В это время был учреждён русский публичный театр (1774 г.), основано, по плану его помощника Александра Ильича Бибикова (1729–1774 гг.), театральное училище (1779 г.), актёр Иван Афанасьевич Дмитриевский (1734–1821 гг.) был командирован за границу набирать французскую труппу, заложен Большой театр в Коломне; хозяйственная часть театра приведена в блестящее состояние, несмотря на необыкновенную роскошь постановки. Отставку И.П. Елагина исследователи до сих пор объясняли анекдотическими подробностями, которые Николай Николаевич Бантыш-Каменский (1737–1814 гг.) почерпнул из голословного свидетельства князя Голицына (Андрея Борисовича?); вновь открытые сведения дают ей другое освещение (см. ст. барона Дризена: «И.П. Елагин» в «Русской Старине», 1893 г., октябрь). В 1777 г. Елагин стал владельцем острова в Петербурге, ставшего известным как Елагин остров. Как и Александр Васильевич Храповицкий (1749–1801 гг.), И.П. Елагин, по-видимому, был сотрудником Екатерины II по некоторым её литературным произведениям, иногда слагал стихи для её комедий и проч. Ему принадлежит перевод первой и четвёртой глав «Велизария» Жана Франсуа Мармонтеля (1723–1799 гг.), переводившегося Екатериной II и её приближёнными во время плавания по Волге в 1767 г. У исследователей есть указание, что Елагин когда-то перевёл все комедии Филиппа Детуша (по мнению Лонгинова, это едва ли верно); ему же приписывается неизданный перевод французской комедии «Jean de France», игранной в 1765 г., и много других переводов.

Иван Перфильевич Елагин

Елагин Иван Перфильевич (30.11.1725, Санкт-Петербург - 22.9.1793, там же), государственный и политический деятель, историк, писатель. Из дворян. Учился в Сухопутном шляхетном корпусе (1738-1743). К 50-м гг. относятся его весьма легкомысленные стихотворения, ходившие в многочисленных списках, опубликована его сатира «На петиметра и кокеток» (1859). В 1751 назначен генеральс-адъютантом командира Лейб-кампанской роты А. Г. Разумовского . С 1750 состоял в масонской ложе. В 1750-х гг. был близок ко двору великой княгини Екатерины Алексеевны. Произведен в полковники (1757). В 1758 арестован по делу А.П. Бестужева-Рюмина и в 1759 сослан в имение в Казанскую губернию. После переворота 1762 получил чин действительного статского советника, стал членом Дворцовой канцелярии и «статс-секретарем у принятия прошений» (до 1768). Пользовался доверием императрицы Екатерины II. Тайный советник (1767), обер-гофмейстер (1782). Императрица говорила о нем, «что он хорош без пристрастия». Елагин был приближенным наследника престола и, вместе с А.П. Сумароковым, его постоянным гостем. Литературную деятельность начал в 1748, помогая Сумарокову в издании его трагедий. «Эпистола к г. Сумарокову» (1753), направленная против литературной ориентации на Францию, вызвала широкую общественно-литературную полемику. Переводил сочинения А.Ф. Прево, Ж.Б. Мольера и др. Написал комедию «Русский француз», представлявшую собой сатиру на галломанов. Наиболее яркой стороной деятельности Елагина являлось управление театрами (1755-1779). В это время учрежден русский публичный театр (1774), основано театральное училище (1779), Елагин был послан за границу, чтобы набрать французскую труппу для Санкт-Петербурга, был заложен Большой театр; приведена в порядок хозяйственная часть театра, несмотря на необыкновенную роскошь постановок. Отставку Елагина объясняли различными причинами. Елагин играл значительную роль в русском масонстве, к которому он принадлежал с юных лет; под конец его жизни это изменило к худшему отношение к нему Екатерины , когда-то шутя подписавшейся: «Канцлер господина Елагина». С начала 1770-х гг. возглавил объединенные и реорганизованные им русские масонские ложи, создав так называемую Елагинскую систему масонства. Стал Великим наместным мастером Русской провинциальной ложи (1772), руководя также ложей «Девять муз» в Санкт-Петербурге. В 1777 Елагин участвовал во введении среди русского масонства шведской масонской системы «строгого наблюдения». Увлекаясь одно время тайными науками, он был горячим адептом графа Калиостро (сохранилась неоконченная записка Елагина о масонстве). В 1784 деятельность масонских лож была прекращена. В 1786 он создал так называемый 2-й Елагинский союз и стал гроссмейстером «Высокого капитула» (1787). Масонство казалось ему средством избежать влияния на общество деистической французской философии. Был одним из первых членов Российской академии (1783), внес предложения о создании словаря русского литературного языка и руководства по риторике и поэтике В 1789 начал работу над «Опытом повествования о России». С помощью графа А.И. Мусина-Пушкина собрал коллекцию рукописей и копий с документов. Исторические взгляды Елагина сложились под влиянием И.Н. Болтина. В своих работах Елагин использовал труды В.Н Татищева, М.В. Ломоносова, Г.Ф. Миллера, Ф.А. Эмина. Интересовался «обычаями» славян, пользовался былинами как историческим источником. Современники отмечали наряду с образованностью и хлебосольством Елагина его высокомерие, корыстолюбие и лесть Екатерине II и ее фаворитам. В 1789 был забаллотирован при выборах в предводители петербургского дворянства.

Использованы материалы книги: Сухарева О.В. Кто был кто в России от Петра I до Павла I, Москва, 2005

Далее читайте:

Лонгинов М., Максимов Н. Биографические сведения о русских писателях XVIII века и библиографические указания на их сочинения . // «Русская старина». Ежемесячное историческое издание. 1870 г. Том II. Санкт-Петербург, 1870, стр. 74-207. (См. про Елагина).