Венчание кончилось, раввин опустился в кресло, потом он вышел из комнаты и увидел столы, поставленные во всю длину двора. Их было так много, что они высовывали свой хвост за ворота на Госпитальную улицу. Перекрытые бархатом столы вились по двору, как змеи, которым на брюхо наложили заплаты всех цветов, и они пели густыми голосами – заплаты из оранжевого и красного бархата.

Квартиры были превращены в кухни. Сквозь закопченные двери било тучное пламя, пьяное и пухлое пламя. В его дымных лучах пеклись старушечьи лица, бабьи тряские подбородки, замусоленные груди. Пот, розовый, как кровь, розовый, как пена бешеной собаки, обтекал эти груды разросшегося, сладко воняющего человечьего мяса. Три кухарки, не считая судомоек, готовили свадебный ужин, и над ними царила восьмидесятилетняя Рейзл, традиционная, как свиток торы, крохотная и горбатая.

Перед ужином во двор затесался молодой человек, неизвестный гостям. Он спросил Беню Крика. Он отвел Беню Крика в сторону.

– Слушайте, Король, – сказал молодой человек, – я имею вам сказать пару слов. Меня послала тетя Хана с Костецкой…

– Ну, хорошо, – ответил Беня Крик, по прозвищу Король, – что это за пара слов?

– В участок вчера приехал новый пристав, велела вам сказать тетя Хана…

– Я знал об этом позавчера, – ответил Беня Крик. – Дальше.

– Пристав собрал участок и оказал участку речь…

– Новая метла чисто метет, – ответил Беня Крик. – Он хочет облаву. Дальше…

– А когда будет облава, вы знаете. Король?

– Она будет завтра.

– Король, она будет сегодня.

– Кто сказал тебе это, мальчик?

– Это сказала тетя Хана. Вы знаете тетю Хану?

– …Пристав собрал участок и сказал им речь. «Мы должны задушить Беню Крика, – сказал он, – потому что там, где есть государь император, там нет короля. Сегодня, когда Крик выдает замуж сестру и все они будут там, сегодня нужно сделать облаву…»

– …Тогда шпики начали бояться. Они сказали: если мы сделаем сегодня облаву, когда у него праздник, так Беня рассерчает, и уйдет много крови. Так пристав сказал – самолюбие мне дороже…

– Ну, иди, – ответил Король.

– Что сказать тете Хане за облаву.

– Скажи: Беня знает за облаву.

И он ушел, этот молодой человек. За ним последовали человека три из Бениных друзей. Они сказали, что вернутся через полчаса. И они вернулись через полчаса. Вот и все.

За стол садились не по старшинству. Глупая старость жалка не менее, чем трусливая юность. И не по богатству. Подкладка тяжелого кошелька сшита из слез.

За столом на первом месте сидели жених с невестой. Это их день. На втором месте сидел Сендер Эйхбаум, тесть Короля. Это его право. Историю Сендера Эйхбаума следует знать, потому что это не простая история.

Как сделался Беня Крик, налетчик и король налетчиков, зятем Эйхбаума? Как сделался он зятем человека, у которого было шестьдесят дойных коров без одной? Тут все дело в налете. Всего год тому назад Беня написал Эйхбауму письмо.

«Мосье Эйхбаум, – написал он, – положите, прошу вас, завтра утром под ворота на Софийевскую, 17, – двадцать тысяч рублей. Если вы этого не сделаете, так вас ждет такое, что это не слыхано, и вся Одесса будет о вас говорить. С почтением Беня Король».

Три письма, одно яснее другого, остались без ответа. Тогда Беня принял меры. Они пришли ночью – девять человек с длинными палками в руках. Палки были обмотаны просмоленной паклей. Девять пылающих звезд зажглись на скотном дворе Эйхбаума. Беня отбил замки у сарая и стал выводить коров по одной. Их ждал парень с ножом. Он опрокидывал корову с одного удара и погружал нож в коровье сердце. На земле, залитой кровью, расцвели факелы, как огненные розы, и загремели выстрелы. Выстрелами Беня отгонял работниц, сбежавшихся к коровнику. И вслед за ним и другие налетчики стали стрелять в воздух, потому что если не стрелять в воздух, то можно убить человека. И вот, когда шестая корова с предсмертным мычанием упала к ногам Короля, тогда во двор в одних кальсонах выбежал Эйхбаум и спросил:

– Что с этого будет, Беня?

– Если у меня не будет денег – у вас не будет коров, мосье Эйхбаум. Это дважды два.

– Зайди в помещение, Беня.

И в помещении они договорились. Зарезанные коровы были поделены ими пополам. Эйхбауму была гарантирована неприкосновенность и выдано в том удостоверение с печатью. Но чудо пришло позже.

Во время налета, в ту грозную ночь, когда мычали подкалываемые коровы, и телки скользили в материнской крови, когда факелы плясали, как черные девы, и бабы-молочницы шарахались и визжали под дулами дружелюбных браунингов, – в ту грозную ночь во двор выбежала в вырезной рубашке дочь старика Эйхбаума – Циля. И победа Короля стала его поражением.

Через два дня Беня без предупреждения вернул Эйхбауму все забранные деньги и после этого явился вечером с визитом. Он был одет в оранжевый костюм, под его манжеткой сиял бриллиантовый браслет; он вошел в комнату, поздоровался и попросил у Эйхбаума руки его дочери Цили. Старика хватил легкий удар, но он поднялся. В старике было еще жизни лет на двадцать.

– Слушайте, Эйхбаум, – сказал ему Король, – когда вы умрете, я похороню вас на первом еврейском кладбище, у самых ворот. Я поставлю вам, Эйхбаум, памятник из розового мрамора. Я сделаю вас старостой Бродской синагоги. Я брошу специальность, Эйхбаум, и поступлю в ваше дело компаньоном. У нас будет двести коров, Эйхбаум. Я убью всех молочников, кроме вас. Вор не будет ходить по той улице, на которой вы живете. Я выстрою вам дачу на шестнадцатой станции… И вспомните, Эйхбаум, вы ведь тоже не были в молодости раввином. Кто подделал завещание, не будем об этом говорить громко?.. И зять у вас будет Король, не сопляк, а Король, Эйхбаум…

И он добился своего, Беня Крик, потому что он был страстен, а страсть владычествует над мирами. Новобрачные прожили три месяца в тучной Бессарабии, среди винограда, обильной пищи и любовного пота. Потом Беня вернулся в Одессу для того, чтобы выдать замуж сорокалетнюю сестру свою Двойру, страдающую базедовой болезнью. И вот теперь, рассказав историю Сендера Эйхбаума, мы можем вернуться на свадьбу Двойры Крик, сестры Короля.

На этой свадьбе к ужину подали индюков, жареных куриц, гусей, фаршированную рыбу и уху, в которой перламутром отсвечивали лимонные озера. Над мертвыми гусиными головками покачивались цветы, как пышные плюмажи. Но разве жареных куриц выносит на берег пенистый прибой одесского моря?

Все благороднейшее из нашей контрабанды, все, чем славна земля из края в край, делало в ту звездную, в ту синюю ночь свое разрушительное, свое обольстительное дело. Нездешнее вино разогревало желудки, сладко переламывало ноги, дурманило мозги и вызывало отрыжку, звучную, как призыв боевой трубы. Черный кок с «Плутарха», прибывшего третьего дня из Порт-Саида, вынес за таможенную черту пузатые бутылки ямайского рома, маслянистую мадеру, сигары с плантаций Пирпонта Моргана и апельсины из окрестностей Иерусалима. Вот что выносит на берег пенистый прибой одесского моря, вот что достается иногда одесским нищим на еврейских свадьбах. Им достался ямайский ром на свадьбе Двойры Крик, и поэтому, насосавшись, как трефные свиньи, еврейские нищие оглушительно стали стучать костылями. Эйхбаум, распустив жилет, сощуренным глазом оглядывал бушующее собрание и любовно икал. Оркестр играл туш. Это было как дивизионный смотр. Туш – ничего кроме туша. Налетчики, сидевшие сомкнутыми рядами, вначале смущались присутствием посторонних, но потом они разошлись. Лева Кацап разбил на голове своей возлюбленной бутылку водки. Моня Артиллерист выстрелил в воздух. Но пределов своих восторг достиг тогда, когда, по обычаю старины, гости начали одарять новобрачных. Синагогальные шамесы, вскочив на столы, выпевали под звуки бурлящего туша количество подаренных рублей и серебряных ложек. И тут друзья Короля показали, чего стоит голубая кровь и неугасшее еще молдаванское рыцарство. Небрежным движением руки кидали они на серебряные подносы золотые монеты, перстни, коралловые нити.

Шолом-Алейхем

Тевье-молочник

Повести и рассказы

Шолом-Алейхем и его время

Это был писатель удивительно счастливый: слава пришла к нему, когда он находился в расцвете таланта и вдохновения.

Однако, надо думать, лучезарная гостья была немало удивлена: дверь ей открыла хозяйка дома - Нищета. И по всему было видно, что она одевала жену и детей писателя, она обставила квартиру.

А самого писателя, этого жизнерадостного шутника, всегда советовавшего своим читателям смеяться, потому что это якобы полезно для здоровья, слава застала в постели, он даже не поднялся, чтобы встретить и приветствовать гостью. Он не смог сделать этого, так как харкал кровью: у него была чахотка.

Не могло быть иначе.

Шолом-Алейхему приходилось печататься в еврейских газетах. Издания были небогатые, и к тому же принадлежали они паукам. А пауки жестоко эксплуатировали и талант Шолом-Алейхема, и его бедность, и то добавочное, весьма для них важное обстоятельство, что Шолом-Алейхем был человек совершенно не деловой, с ним можно было делать что угодно - сопротивляться он не умел.

Поэтому и получалось, что если бы он работал в меру сил, не надрываясь, то возник бы вопрос, кто будет кормить семью. Разрешить этот вопрос было невозможно.

Если же хотеть непременно прокормить семью, то возникал другой вопрос: кто будет харкать кровью? Этот вопрос решался более легко, и всегда жребий падал на Шолом-Алейхема.

Вот что рассказывал он сам о своем житье-бытье в письме к своему близкому другу Спектору:

«…я полон сейчас мыслей и образов, так полон, что я, право, крепче железа, если я не разлетаюсь на части, но, увы, мне приходится рыскать в поисках рубля. Сгореть бы бирже! Сгореть бы деньгам! Сгореть бы на огне евреям, если еврейский писатель не может жить одними своими писаниями и ему приходится рыскать в поисках рубля! Меня спрашивают те, кто меня знает и видит каждый день, когда я пишу? Я, право, сам не знаю! Вот так я пишу: на ходу, на бегу, сидя в чужом кабинете, в трамвае, и как раз тогда, когда мне морочат голову по поводу какого-то леса, либо дорогого имения, какого-нибудь заводика, - как раз тогда вырастают прекрасные образы и складываются лучшие мысли, а нельзя оторваться ни на минуту, ни на одно мгновенье, чтобы все это запечатлеть на бумаге, - сгореть бы всем коммерческим делам! Сгореть бы всему миру! А тут приходит жена и говорит о квартирной плате, о деньгах на правоучение в гимназии; мясник - джентльмен, он согласен ждать; лавочник зато подлец - он отказывается давать в кредит; адвокат грозит описать стулья (глупец! он не знает, что они уже давно описаны)…»

Обратите внимание: Шолом-Алейхем жалуется, что от литературной работы его отвлекают докучливые разговоры об имении, о лесах, о заводе. Слова эти надо понять правильно. Речь идет всего лишь о маклерстве по купле-продаже недвижимостей. Эта жалкая профессия маклеров, комиссионеров, посредников захватила в те годы множество несчастных бедняков. Увы, Шолом-Алейхем был в их числе.

А ведь письмо к Спектору помечено 1903 годом. Шолом-Алейхеи уже проработал в еврейской литературе двадцать лет. Он уже был не то что известен, - знаменит.

Только в 1908 году, когда отмечалось двадцатипятилетие его литературной деятельности, благодарная читательская общественность объявила добровольный сбор средств для выкупа его произведений у пауков-издателей и возвращения автору. Выкуп завершился только через год, и тогда Шолом-Алейхем смог стать на ноги. Большой моральной и материальной поддержкой был для него предпринятый московским издательством «Современные проблемы» выпуск полного собрания его сочинений на русском языке.

Русский читатель и русская критика признали его и с уважением ввели этого еврейского писателя в круг русского чтения.

Шолом-Алейхем состоял в переписке с Л. Н. Толстым и с А. П. Чеховым, с В. Г. Короленко, и особенно дружил с А. М. Горьким, который называл его «искренне уважаемый собрат».

Имя Шолом-Алейхема было широко известно и популярно, но не все русские читатели и даже не все писатели знали, что это только псевдоним. Горький был, например, уверен, что Алейхем - фамилия. Людей, приезжавших из Киева, где тогда жил Шолом-Алейхем, Горький спрашивал:

А как там поживает господин Алейхем?

В разговорный еврейский язык выражение «шолом алейхем» вошло из языка древнееврейского. Это обычное приветствие. Оно звучит почти точно так же на арабском языке: «селям алейкюм».

Писатель - его подлинное имя было Шолом Нохимович Рабинович - родился в марте 1859 года на Украине, в городе Переяславе, Полтавской губернии, ныне называющемся Переяслав-Хмельницкий. Отец его был человек со средствами, но внезапно разорился, когда будущий писатель еще был ребенком.

Это была первая беда, заглянувшая в семью. Она не закрыла за собой дверей: по традиции, она пришла не одна. Вскоре в дом заглянула холера и унесла мать Шолома.

Однако дверь продолжала оставаться открытой, и в дом вошла мачеха. Эта особа усердно отравляла своему пасынку жизнь, добиваясь ответа на вопросы вроде следующих: «Когда ты подохнешь?», «Когда ты подавишься костью?», «Когда я тебя понесу на кладбище?» - и многими другими в этом роде.

Один только бог знает, сколько слез пролил маленький Шолом, прячась от мачехи в темных углах отцовского дома.

Но в конце концов он усмирил свою мучительницу. Мальчик составил полный словарь ругательств и проклятий, какими его осыпала мачеха, и, замечательно подражая ее интонациям и жестам, читал всем, кто хотел слушать. Успех был всегда необыкновенный, все смеялись до упаду. Смеялась и мачеха, хотя едва ли искренне. Не могло ее веселить сознание, что этот щуплый мальчик несомненно в чем-то сильнее ее, выше ее и нисколько ее не боится.

Конечно, выходка была просто мальчишеским озорством. Но не показывает ли она все-таки, что сам мальчик был непростой?

Когда он подрос, ему захотелось учиться. Но малейшая попытка заговорить об атом вызывала бешеный и опасный гнев отца. Отец содержал в ту пору заезжий дом.

Надо было кому-нибудь зазывать постояльцев, ставить для них самовар, бегать для них в лавочку и в шинок за горилкой. Метла тоже порядочная лентяйка, сама она двор подметать не станет, каждый раз надо ее заставлять.

Все эти заботы отец возложил на Шолома, считая, что с ними вполне можно справляться и без всякого образования.

Отец рассуждал по-своему логично. Но это была жестокая и неумолимая логика бедности и бескультурья. Скольким способным и любознательным людям она исковеркала жизнь! Правда, для Шолома опасность была не столь велика. Мальчик был наделен талантом. Убить талант трудно: во-первых, истинный талант активен, он борется за себя, во-вторых, люди любят его и помогают ему.

У Шолом-Алейхема есть роман - автобиография «С ярмарки». Автор называл его «творением своих творений», «книгой книг», «песнью песен своей души».

В этом обширном романе, который, собственно говоря, является историей жизни российского еврейства в те годы, есть сосед семьи Рабиновичей - некий Арнольд. Это был еврей, провинциальный интеллигент. В мальчике на побегушках он, вероятно, сразу почуял создание, отмеченное какой-то особой печатью. Арнольд вмешался в судьбу мальчика и помог ему уломать отца. Отец сдался не сразу, сначала он пошел на уступку: пусть Шолом поступит в ешибот - еврейское религиозное учебное заведение, пусть будет раввином. После этой уступки вскоре последовали дальнейшие. Но драмы, ссоры, стычки и слезы продолжались, и отец согласился в конце концов на то, на чем настаивал Арнольд. Мальчик поступил в уездное училище. Оно было двуклассное, программа была, разумеется, крайне скудная. Но преподавание велось на русском языке. Именно это привлекало мальчика и решило всю его дальнейшую судьбу. Русский язык раскрыл перед ним новый мир. Полуграмотный еврейский мальчик припал к дорогим страницам: он увидел свою грядущую судьбу, он непременно будет писателем.

Или "Еврейские рассказы для детей". Название еще не выбрал.

Всего их 160. Сегодня подборка для четвертого класса.

4.4. Похвалить обновку

Родители купили Маше новое платье. Она его надела в первую же субботу. И, когда к ней в гости пришли подруги, первым делом спросила их:

"Как вам нравится моя обновка?"

Дина сказала:

"Прелесть! И очень тебе, Машенька, к лицу. Поздравляю!"

Лиза сказала:

"Ой, какие миленькие цветочки! И фигурка – прямо на тебя. Ни за что не поверю, что его купили готовым. Как будто из самого дорогого ателье!"

И только Оля ничего про платье не сказала. Как села на стул, так и сидела, поджав губы, словно ее чем-то обидели.

Когда подруги распрощались с Машей и вышли на улицу, Оля спросили их:

"Вы почему платье расхваливали? Почему не сказали Маше правду, что оно ей не идет? Что оно на полных девочек, а она у нас девочка худая? Почему!"

Посмотрела Дина на подругу и так ей ответила:

"Видишь ли, Оля, когда человек надевает новую одежду, он, как правило, этому очень рад. И настоящие друзья радуются вместе с ним. Иначе, зачем дружить!"

Вопросы. Вы согласны с тем, что настоящие друзья должны уметь разделить с человеком его радость? Вы любите, когда вас поздравляют с обновкой? Вы любите поздравлять других?

4.5. Некашерные конфеты

"Мама, завтра у Гришки день рожденья", – говорит мальчик Миша своей маме вечером перед сном.

"Очень хорошо – говорит мама, расстилая Мишину постель. – Ты приготовил ему подарок?"

"Да, набор карандашей. Ты сама вчера дала мне деньги на подарок. Но я не об этом".

"А о чем, миленький?" – спрашивает мама и присаживается рядом с кроватью. Она видит, что Миша не спешит с ответом и хочет ему помочь: – "Что-нибудь случилось? Вы с Гришкой поссорились?"

"Нет, мамочка, что ты! Мы уже две недели как не ссоримся! Но тут… такое дело".

Мама не торопит Мишу, ждет, когда он сам расскажет. Наконец, Миша решается и говорит:

"Видишь ли, он сказал, что завтра принесет коробку конфет в класс. А они некашерные. И я не знаю, что мне делать".

"Да, это серьезная проблема, – говорит мама. – Давай вместе подумаем. Может быть, ради друга можно съесть половинку некашерной конфеты?"

"Нет, Тора запрещает!"

"Тогда, может быть, ради Торы стоит отказаться от дружбы?"

"Да ты что! Как я могу отказаться от Гришки, лучшего моего друга!"

"Ну, раз он твой лучший друг, тогда объясни ему, что есть вещи, которые ты не можешь сделать. Друг должен понять".

"Да вообще-то я ему уже объяснил".

"И что он на это сказал?"

Миша смотрит на маму, потом начинает смеяться и уже сквозь смех произносит:

"Сказал, что вот и отлично, конфет останется больше!"

Теперь они смеются оба – и мама, и Миша.

Вопросы. Почему конфеты, которые завтра принесет Гришка, некашерные? Почему Гриша не обидится на друга – из-за того ли, что конфет останется больше, или из-за того, что он понимает Мишино решение?

4.8. "Правильный еврей"

Артур решил соблюдать все заповеди Торы. Абсолютно все! Придя домой со школы, он так и заявил:

"Теперь я буду соблюдать всю Тору. А вы мне не мешайте".

Первым делом он решил навести порядок на кухне. Открыв холодильник, он начал выкидывать оттуда продукты. Колбасу – долой! Вчера купленные пельмени – долой! Курицу, которая лежит в морозилке, – долой! Всё это, мол, не кашерная еда, а значит, не может находиться в доме у "правильных" евреев.

У Артура спрашивают:

"А кто такие – правильные евреи?"

"Ну, это, во-первых, я, – отвечает Артур. – Во-вторых, главный раввин города. А также каждый, кто не кушает свинины".

Затем он пошел в спальную и снял со стены две картинки в рамке: "Морской пейзаж" и "Утро в горах".

"Это не еврейские картинки, – объяснил "правильный" еврей, – потому что не про Израиль".

Потом он отключил антенну телевизора, заявив, что отныне по субботам запрещено смотреть и слушать телевизионные программы.

"И что мы будем делать по субботам?" – спросили его родные.

"Кушать кашерные продукты и спать!" – сказал Артур и добавил с угрозой в голосе: "А если будете продолжать смотреть телевизор, то я от вас уйду".

Папа Артура расстроен. Мама плачет. Младшая сестра с ним не разговаривает. И даже котенок Карло обходит его стороной. Но Артуру всё нипочем: он ходит по квартире со злым лицом, на всех кричит, со всеми воюет.

И никто еще не объяснил Артуру, что, если еврей хочет соблюдать заповеди Торы, он в первую очередь обязан приносить людям радость, а не обижать их. Вы могли бы ему это объяснить?

Вопросы. Как вы думаете, можно ли отказаться от колбасы, которую мама купила в обычном магазине, и в то же время не обижать маму? Может ли еврей, который не ест свинину и не смотрит телевизор по субботам, считаться "правильным", если он не любит людей? Вы любите людей?

4.13. Гриша помнит о прошлом

Стоит группа приятелей. Один мальчик рассказывает, что с ним в одном классе учится Саша К., отличник по всем предметам.

Подходит Гриша и говорит:

"Саша К.? Круглый отличник? Кто бы мог подумать! Два года назад этот Саша из плохих отметок не вылезал".

Стоит другая группа. Люди мирно беседуют. Кто-то рассказывает, что у них новый учитель рисования, зовут Мироном Исаевичем. Рисует так, что любо посмотреть.

Подходит Гриша и говорит:

"Мирон Исаевич? Ну как же, очень хорошо знаю. Его десять лет назад в художественное училище не брали, – таланту, говорят, нет. Значит, теперь он учитель? Смотри, как растут люди".

А вот третья группа. Мальчик обращается ко всем:

"Вы слышали? Сенбернар Кекс с нашего двора первое место взял на городском конкурсе служебных собак. Владельцы Кекса столько времени им занимались, что я не удивляюсь золотой медали".

Подходит Гриша и говорит:

"А я удивляюсь. Потому что раньше этот Кекс был самым бестолковым щенком на свете. Он розы на клумбе нюхал, вместо того чтобы мух гонять. А теперь золотая медаль? Ну что ж, поздравляю".

Люди делают замечание Грише:

"Не следует говорить о былых неудачах. Саша К., учитель Мирон Исаевич и владельцы Кекса затратили много усилий, чтобы добиться успеха. Их надо хвалить, а не вспоминать о вчерашнем дне".

Но Гриша с этим не согласен:

"Так я ведь и хвалю. Молодцы. Многого добились. Но не надо забывать и о прошлом. Пусть все знают, какими они были раньше".

Вопросы. Вы согласны с Гришей? Почему людям неприятно слышать про былые неудачи? Вы никогда не ведете себя, как Гриша?

4.14. Мишка Квакин и очередь

Автобусная станция в Бердичеве. Люди входят в автобус, который отправляется в сторону Жмеринки. Никто никого не толкает, люди спокойно стоят в очереди, чинно поднимаются один за другим внутрь салона, рассаживаются по местам.

Вдруг появляется Мишка Квакин, глава местных хулиганов. Он лезет без очереди, распихивая всех огромным рюкзаком, и садится у окна.

В очереди стоят Бася и Броня. Бася говорит:

"Смотри, что делает Мишка Квакин. Совсем распустился. Недаром говорят: нахальство – второе счастье. Где у людей совесть?"

Броня замечает:

"Почему нахальство – второе счастье? Разве вести себя невоспитанно – это счастье?"

"Конечно! Он уже сидит, а мы еще стоим. Если бы я так умела, тоже рванула бы без очереди. Но, к сожалению, воспитание мешает!"

Броня удивлена:

"Ни за что не поверю, что ты смогла бы повторить "подвиг" Мишки Квакина. Культурный человек не пойдет без очереди, кроме особых случаев. Но и тогда он должен попросить у людей разрешения".

"И все равно, обидно, – вздыхает Бася. – Обидно, когда тебя пихают, показывая, что ты слабый человек. Была бы я сильной девочкой, дала бы Мишке Квакину по шее!"

Броня смеется:

"Теперь я понимаю, почему Всевышний сделал тебя слабой девочкой. А то бы у многих шея была в синяках".

И обе смеются.

А тем временем Мишка Квакин сидит и злобно смотрит на людей через окно автобуса.

Вопросы. Кого вы считаете правым – хулигана Мишку Квакина или двух слабых девочек? Вы всегда встаете в очередь? Или норовите пролезть впереди всех?

4.17. Следы на клумбе

Во дворе дома устроили большую клумбу. С любовью вскопали землю, полили цветочную рассаду, поставили красивый заборчик. Полюбовались жильцы, как замечательно у них получилось, и, довольные проделанной работой, разошлись по квартирам.

А днем вышли во двор, и видят – на клумбе следы чьих-то ног. Два цветка затоптаны, забор в одном месте разрушен. Ужас!

Посмотрел дворник на притихших детей и говорит:

"Отвечайте, кто это сделал? Если не скажете, я все равно узнаю имя безобразника. Сейчас измерю размер следов, потом сниму мерку с обуви каждого из вас. И тогда ему достанется и от меня, и от родителей. Лучше сознавайтесь по-хорошему".

Дети притихли, но никто ни в чем не сознался.

Тогда мальчик Лёва вышел вперед и, опустив голову, сказал:

Никто за ним не отправился жаловаться его родителям. Все молча смотрели ему вслед.

А надо сказать, следы на клумбе были совсем не его. Просто он решил, что человек, который потоптал цветы, сделал это нечаянно: может, мяч доставал или шел вечером и не заметил, что тут устроена красивая клумба. Так или иначе, Лёва решил ему помочь, чтобы он не позорился перед всеми.

Ведь Лёву все равно родители ругать не будут. Они его никогда не ругают. Они его любят!

Вопросы. Когда вы вырастите большими и у вас появятся дети, будете ли вы их ругать, если они пройдутся по клумбе? Правильно поступил Лёва или неправильно? Вам так слабо поступить?

ПОПУГАЙ, ГОВОРЯЩИЙ НА ИДИШ

Гарри лег поздно. До двух часов он был с Барбарой в ресторане. Потом, пока вернулись домой, пока легли, еще полчаса, не меньше, ушло на любовные утехи, и когда, наконец, чтоб лучше выспаться, он ушел из спальни от горячей и ненасытной рыжей Барбары и постелил в кабинете, вот тогда зазвонил телефон. Вырвав его из сладких глубин первого сна. В трубке послышался голос мамы. Голос он узнал сразу. Но поначалу никак не мог понять, почему она всхлипывает. Она плакала, стонала и сморкалась у себя там в кондоминиуме в Форт-Лодердейл, Флорида, и Гарри должен был это выслушивать, не совсем еще очухавшись ото сна, на другом конце Америки, в Кливленде.

Наконец он разобрал в маминых стонах, что умерла Фира.

— Какая Фира?

— Не помнишь Фиру? Твоя тетя! Моя старшая сестра Фира!

Да, действительно, у матери была такая сестра. Гарри ее в последний раз видел, когда был еще маленьким мальчиком, и не помнил даже, как она выглядит. Кажется, она единственная из маминых сестер не имела детей, и это еще больше отдалило ее от младшего поколения: не было связи через кузенов. Она пережила мужа и долго, на удивление всей родне, почти до девяноста лет, тянула одна в маленьком городишке, в Нью-Джерси, в том самом доме, который купил еще дед, переселившись в прошлом столетии из Польши в Америку.

— Меня эта новость сразила, — всхлипывала мама.

— Конечно, конечно, — сдерживая зевоту, согласился Гарри. — Но что поделаешь?.. Естественный ход событий… Дай Бог нам дотянуть до ее лет.

— Я уже не дотяну… — сказала мама. — Она была здоровее всех. А я трех детей вырастила, мужа похоронила. И даже теперь мне нет покоя.

Она снова зарыдала.

Отчего мама не имеет покоя, даже теперь, на склоне лет, Гарри знал. Мать провдовствовала недолго и после смерти отца ликвидировала его дело, переехала во Флориду и там, вместо того чтобы спокойно и безбедно доживать у теплого океана, ни с кем не посоветовавшись, не известив заранее детей, вышла замуж. За кубинца. Эмигранта с Кубы. Некоего Фернандо Гомеса, белозубого усатого брюнета, на четверть века ее моложе. Она вложила все, что имела, в ресторан, кубинец стал заправлять всеми делами и по ночам доводил до изнеможения старую женщину, вдруг, в ее-то годы, открывшую, что такое подлинный секс.

Теперь она жалуется, что не дотянет до лет своей старшей сестры Фиры.

— Конечно, миссис Гомес, — подумал, но не сказал Гарри, — ваш образ жизни не способствует долголетию.

Мать, в довершение ко всем своим проделкам, взяла фамилию нового мужа и стала вместо миссис Шварц миссис Гомес. Неплохой подарочек покойнику, с кем прожила бок о бок сорок лет. Но этого покойник не знал. Гарри его еще при жизни обидел, и отец ему так этого и не простил. Вступив в бизнес, открыв свое дело, он сменил уж совсем откровенно еврейскую фамилию Шварц на англосаксонскую Блэк и стал Гарри Блэком — президентом большой инвестиционной компании, с солидными связями в Канаде, Бразилии и Европе.

Когда отец попытался его упрекнуть в том, что стыдиться своего происхождения не большая добродетель, он нашел неотразимый аргумент:

— А мое имя Гарри? Я его, что ли, выбирал? Меня назвали по покойному деду. Но не Гершелем, а Гарри. И имя это выбрал ты, отец. Так что при нееврейском имени не обязательна и еврейская фамилия.

Мать и тогда была человеком более современным, чем отец.

— Что Шварц, что Блэк, — рассмеялась она, — от этого наша фамилия светлее не станет.

Она имела в виду, что Блэк по-английски то же самое, что Шварц по-немецки и на идише, и то и другое означает — черный.

Мама, миссис Гомес, молодящаяся старушка с крашенными в темно-красный цвет и, невзирая на это, по-прежнему прозрачными, как пух, волосами, хлюпала носом на другом конце провода.

МОЙ ИДИШ.
В моей семье все владели русским и идиш.
Мне повезло, я изучал идиш в школе, где этот язык был отдельным предметом, как и английский. К сожалению, к 6-му классу изучение идиша закрыли. До сих пор помню и могу пересказать на идиш рассказ Шолом Алейхема «Газлоним».(Разбойники).
Родители меня водили в Биробиджанский Еврейский театр им. Кагановича, где царил заслуженный артист РСФСР Иосиф Гросс, настоящая звезда.
После войны все еврейские театры закрыли, поэтов и писателей еврейского народа уничтожили, из газет на весь Союз осталась одностраничная газета «Биробиджанер Штерн».
Мог ли выжить этот язык, 6 миллионов носителей которого уничтожили? С трудом. Но выжил. Он – в памяти народа, «мамэ лошн» – мамин язык, на нем говорят на всех континентах.

ОДА ЯЗЫКУ.
Идиш – один из самых любопытных языков в мире.
Ломоносов о русском языке:
В нем: великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того, богатство и сильная в изображении краткость греческого и латинского языков.
В школе пронимали это на веру, как должное, ведь иностранных языков никто не знал, не мог сравнить.
Сегодня – время другое. Моя внучка знает три языка: анлийский, испанский, русский, и это – не предел для молодого человека. Например, Михалков- Кончаловский как-то сказал, что для его четырех детей нормально владеть четырьмя языками. Да и Владимир Владимирович Путин с законной гордостью произнес, что видит своих дочерей то с книгой на английском языке, то - на немецком, то на французском.
Знающие языки люди говорят, что русский язык – прекрасен, но в высказывании Ломоносова есть преувеличение. Например, в английском языке больше слов, чем в русском, есть преимущества и в других языках.
Что касается идиша, то он не выглядит плебеем на фоне великих языков.По количеству слов он на втором месте в мире, сразу после английского. Сочный, колоритный, легкий в освоении, и, в то же время, способный выразить любые чувства его носителя –этим теплым языком владели многие великие люди нашей планеты.
Три языковые стихии, словно три сказочные феи, щедро одарили идиш.
Германская стихия дала упорядоченность; древний иврит добавил восточную мудрость и темперамент; славянская стихия привнесла мягкую напевность. (Мария Аграновская).
Факты, которые кажется мне интересными:
Выдающийся танцовщик мирового класса чеченец Махмуд Эсамбаев владел идиш и, даже, исполнял на нем народную еврейскую песню "Варничкес" (вареники).
Известные чернокожие американцы Колин Пауэл и Поль Робсон, выросшие в еврейском квартале Нью Йорка, гордились своим знанием языка идиш.Выдающийся американский чернокожий трубач Луи Армстронг, брошенный родителями и выросший в еврейской семье, говорил на идиш и всю жизнь не снимал с шеи Могендовид.
Почему язык называется «мамэ лошн», мамин язык? Мужчины –евреи говорили на «хибру»(иврит), священном языке молитв, оберегали его чистоту. На идиш долгое время говорили лишь женщины.Потому и «маме лошн».
Есть и другая версия, современная:
-Мы не говорим на этом языке. Это – язык наших дорогих родителей, бабушек и дедушек.
Моя мама была учительницей младших классов в еврейской школе. Идиш-её язык. Я помню, как бывшие ученики, уже взрослые люди, встречая маму на улице, почтительно обращались к ней: «Хавертэ Сандлер».**
Идиш, как никакой другой язык, вбирал в себя слова из местных языков и также, как никакой другой, отдавал в местные языки слова из своего запаса.
Бейгл, шмальц, менч, шмок, не говоря уже о всемирно известных п...ц, тух..с, шмон, малина, азохен вей, и другие слова, которые употребляют с удовольствием люди различных национальностей.
В своей нобелевской речи Башевич -Зингер сказал:
Для меня идиш и поведение людей, говорящих на этом языке, одно и то же. В этом языке, как и в еврейском духе, можно найти выражение набожной радости, жажды жизни, тоски по Мессии, терпения и глубокого понимания неповторимости каждого человека. Идиш проникнут мягким юмором и благодарностью за каждый прожитый день, каждую крупицу успеха, каждую встречу с любовью. В еврейском идишном сознании нет надменности. Победа не понимается как нечто положенное тебе по праву. Оно не требует и не приказывает, но упорно бредёт, пробирается и прокрадывается среди сил разрушения, зная, что Божий план Творения лишь в самом начале.
Идиш иногда называют мёртвым языком, но ведь так две тысячи лет называли и древнееврейский. Однако в наши дни он возродился совершенно замечательным, почти чудесным образом. Арамейский несомненно был мёртвым языком много веков, но опять появился на свет в Зогаре, возвышенном мистическом творении. Несомненно, классики литературы на идише являются и классиками литературы на современном иврите. Идиш не сказал ещё своего последнего слова. В нём есть сокровища, которые ещё не открылись глазам мира. Он был языком мучеников и святых, мечтателей и каббалистов? богатым юмором и памятью, которые останутся с человечеством, быть может, навсегда. Говоря фигурально, идиш мудрый и скромный язык всех нас, идиома испуганного и не теряющего надежды Человечества

Я знаю шесть языков, но ни в одном из них не таится столько простой человеческой мудрости, сколько в идише - в речевых оборотах, поговорках, пословицах, в аутентичной способности подсластить горести улыбкой. Идиш - это мост между еврейским и универсальным - между идишкайт и мэнчлэхкайт.(Мордехай Юшковский – писатель.)
Кстати, есть теория, что идиш был языком Великого Шелкового пути на всем его протяжении. Не зря в этом языке 251 термин для понятий купли и продажи.
Рассказывает Никита Богословский:
Меня приставили переводчиком с французского к группе актеров и певцов, приехавших в СССР по приглашению правительства. Они общались с Дунаевским, Утесовым. Я на какое-то время отлучился. Возвратившись, увидел Утесова, Дунаевского, которые оживленно беседовали с Джо Дассеном и другими французами. Я спросил Исаака Дунаевского:
-Исаак, ты владеешь французским?
Нет, мы на идиш общаемся.
Вспоминал Владимир Поляков*, автор многих миниатюр, написанных для Райкина:
Как-то я сказал Аркадию Исаковичу, что в трудные минуты жизни я шопотом читаю еврейскую молитву.
-Я – тоже, - шопотом ответил Райкин.
Известно, что в Литовской дивизии, в которой были, в основном, литовские евреи, в некоторых частях команды подавались на идиш.
Кто не знает «Старика Хоттабыча» , творение Лазаря Лагина? Думаю, что бывшие «совки», вроде меня, все, или читали, или смотрели кинофильм. Но, мало кто знает, «колдовство» Хоттабыча: трах, тебидох, тебидох.... далее идут известные религиозным евреям слова из еврейской молитвы.
Посол государства Чили в Израиле при Пиночете генерал авиации Хосе Бердичевский говорил с Шимоном Пересом на идиш.
Знание идиша спаслo жизнь разведчику Юрию Колесникову, когда его сбросили к партизанам Белоруссии. Он был сразу обнаружен партизанским патрулем, и один партизан сказал другому на идиш:
-Отведем его в овраг и расстреляем. Это – предатель.
-Их бин аид,- (я-еврей). Эта фраза, сказанная им на идиш спасла Колесникову жизнь.
Однажды, в американском госпитале, где я работал сразу по приезду в Америку, доктор безуспешно пытался обьяснить мне мое задание на английском языке. Тогда он перешел на идиш, и я понял, что он хочет.
Замечательный писатель, польский еврей Башевич Зингер, пишущий на идиш, получил Нобелевскую премию за свои произведения. Прочитайте, дорогие читатели, его роман «Раб», который переведен на русский язык, правда, лишь после присуждения автору «Нобеля». Стыдно стало СССР, что нет произведений лауреата на русском.
Сегодня идиш жив, но не в бывшем СССР. В Биробиджане осталась тысяча евреев, из которых лишь несколько человек могут прочитать те пару страниц на идиш, которые сохранились в газете «Биробиджанер Штерн». Редактор этой газеты – Елена Ивановна, закончила местный университет, где есть факультет английского языка, совмещенного с идиш. Так что сегодня в Биробиджане говорят и читают на идиш, в основном, не евреи.
И в Москве еврейский театр «Шолом» работает на русском языке, потому что «идиш» не соберет полного зала.
В Нью Йорке, же, например, в районе Боро-Парка, где живут ортодоксальные евреи, все вывески в магазинах, станциях метро, остановках транспорта, написаны на английском и идиш. Там можно услышать перебранку соседей на чистом идиш, и, даже детские крики на идиш.
Однажды, я ехал в автобусе 38-го маршрута в Сан- Франциско. Рядом сидели два хасида из Израиля, которые ни слова не понимали по-английски. Посмотрев мне в лицо, они спросили меня на идиш: Ред оф идиш? (говоришь на идиш?)
-Йо!
Проводил их прямо к нужному им дому, где жил их дядя-американец. Долго благодарили, приглашали в гости здесь и в Израиле.
Необходимо отметить, что сокровища еврейской культуры на идиш сегодня востребованы в мире, особенно, песня, совместно с танцем, традиционное еврейское искусство. Когда я смотрю видео с изумительным исполнением еврейских песен и танцев большим ансамблем из Китая, у меня выступают слезы восторга. Когда я смотрю прекрасное выступление артистов польского еврейского театра на идиш, у меня выступают слёзы горечи и печали. Я вспоминаю Едвабне, и ничего не могу с собой поделать.
В заключение «Гимн Советского Союза» на идиш: (дарю лишь один куплет, хотя знаю все три с припевом.Уверен почти на 100%, что конкурентов у меня нет на нашей планете. Извините, дорогие читатели, за нескромность.)
Абунд републикн, а ферстн, а фраен,
А файбик богефт одер гройс Русиш Ланд,
Зол лебн ди шафунг, фун фелкер гетраэ,
Дер эйн гарт лех штаркер Советн Форбанд!
Для тех, кто не знает, даю русский текст:
Союз нерушимый, республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь,
Да здравствует созданный волей народов,
Единый, могучий, Советский Союз!
Изумительная по выражению ментальности носителей идиша пословица:
-Ойб ди выст лейбм, дарфст кенен лейрнен! – что означает: Хочешь жить – умей учиться!

Знаю на идиш замечательную песню, написанную Гершем Глюком, двадцатилетним поэтом, погибшем в еврейском партизанском отряде. Песня называется «Никогда не говори, что ты идешь в последний путь!», или «Гимн еврейских партизан»:
Зог нит кеймол ас ду гейнст дем лезер вег,
Вен химлен байоне форштейн блое тег,
Вейн кумен дер нох анзер ойсгбейгтэ шух,
Аз бет а плойк ун азер трот мит заен до!
Песня звучит в музее «Яд Вашем» в зале, который называется «Зал еврейских партизан».
И будет звучать всегда!
P.S.
Причины моей почти 100% уверенности, Вы, дорогие читатели, поймёте, если прочитаете мой текст "Хор Янкеля".

* Владимир Соломонович Поляков, внук известного российского банкира Лазаря Соломоновича Полякова, мецената, отца выдающейся русской балерины Анны Павловой.
** «Хавертэ» - обращение к учительнице в еврейской школе, далее, следует фамилия учителя. После закрытия еврейской школы, моя мама закончила заочно филологический факультет пединститута и преподавала русский язык и литературу. Награждена знаком «Отличник народного образования РСФСР».